Трудные годы сплотили ученых. Но нужны ли вообще гуманитарии в Коми? (Трибуна)

24 ноября директор Института языка и литературы Коми научного центра УрО РАН Игорь Жеребцов (на снимке) отметит свое 55-летие.

— Игорь Любомирович, на носу — две «пятерочки». Ощущаете себя «отличником»?

— Ощущаю себя как на соревнованиях по стрельбе – попал в «десятку». «Что же до «отличника», то мой друг писатель Петр Столповский еще в стародавние времена любил звонить мне по телефону, дабы на вопрос: «Как дела?» услышать мое неизменно оптимистичное: «Отлично!» Утверждал, что его это бодрило. Моя бабушка часто повторяла: «Надо быть оптимистом». У нее и имя-то было оптимистичное — Надежда. Наверное, я в нее.

— Еще одну «пятерочку» вы будете отмечать в апреле — столько вы возглавляете ИЯЛИ. Учитывая, что именно в это время началась кардинальная перестройка академии наук, это были непростые годы.

— Годы и правда были непростые. Но, насколько я помню, за «тридцать лет и три года» моей работы в ИЯЛИ простых времен не наблюдалось вовсе. Каждому директору (и А.Д. Напалкову, и А.Ф. Сметанину, и мне) досталось по полной — то одна реформа, то другая… Главное — институт не просто сохранился, но даже вышел из всех трудностей последних лет более сплоченным, окрепшим. «Закаленные во многих заварухах», мы, наверное, с большим, чем прежде, пониманием стали относиться друг к другу, к чужому мнению..
За эти годы нам удалось опубликовать немало важных научных работ. Добиться укрепления и расширения международных и межрегиональных контактов, реализации крупных совместных научно-исследовательских проектов. Конечно, хотелось бы добиться большего, и мы знаем, как это сделать. Институт развивается стабильно и динамично. А вот какова моя роль в этом, что мне удалось и какой «оценки» достоин — выяснится будущей весной. Тогда коллектив института решит, заслуживаю ли я еще одной «пятерки».

«Вреда не приносим»

— Сколько сотрудников сегодня в институте и каков их КПД? Обывателю проще считать в килограммах, штуках, метрах… В чем считать пользу от вас, гуманитариев?

— Главное, что мы вреда не приносим… В институте около сотни работников, в основном научные сотрудники. Есть молодые ученые, делающие первые шаги в науке, и «аксакалы» с всероссийской и даже мировой известностью. А что касается результата в понятном каждому измерении, то зайдите в книжный магазин или музей, откройте журнал, посмотрите телевизор, побывайте на занятиях в школе или вузе — и вы обнаружите, что практически все, касающееся коми истории, языка, традиционной культуры, связано с исследованиями наших ученых.

С чего начинается любовь к Родине? Со знания своего Отечества, его истории и культуры. Для того, чтобы гордиться Родиной, надо как минимум знать, чем гордиться. Патриотизм (слава Богу, это слово перестало быть бранным) воспитывается не на деяниях партсекретарей и самодержцев, а на осознании того, что край, в котором ты живешь, не задрипанное захолустье, а неотъемлемая часть великой страны. Иной раз незамысловатые стишки и простенькие фотоснимки в увлекательно написанной научно-популярной книжке местного историка больше скажут о сути эпохи, чем постановления партии и правительства.

Конечно, есть люди, которым глубоко безразлично, кто они и откуда, чем славны их предки и чем отличаются от представителей других народов. Такие любят анонимно писать (даже не знаю, куда ударение поставить) в «комментах», что все, кроме них, дармоеды, которые занимаются всякой ерундой. Но тут уж ничего не поделать.

— Вы всегда мечтали стать историком или были другие планы?

— В детском саду я мечтал стать шофером, чтобы целыми днями кататься на автобусе. А в юности не было никаких планов, я и сегодня не любитель их составлять. Обычно все тщательно продуманные планы (касательно написания книг, поездок на конференции и т.д.) имеют свойство сбываться с точностью до наоборот. Так что при словах «а не составить ли нам план?» я мысленно улыбаюсь.

Я не мечтал стать историком, но мне с раннего детства нравилось читать исторические книжки, переносить прочитанное в какие-то придуманные исторические миры, в которых можно было моделировать великие сражения, хитроумную дипломатию, создание и падение разных царств-государств при помощи того, что оказывалось под рукой: набор солдатиков, шахматные фигуры, детали детских конструкторов, коллекция бабушкиных пуговиц. И пребывание в «историческом» внутреннем мире для меня было естественным и интересным — в отличие от внешнего школьного мира со всякими там химиями и физиками.

Сизифов труд

— В вашем кабинете висит портрет Любомира Николаевича Жеребцова. Какие уроки отца кажутся вам сегодня самыми ценными?

— Он умел заинтересованно и вдумчиво слушать людей, высказывавших порой прямо противоположные взгляды, и находить «золотую середину», истину, которая всегда где-то рядом, но спорящие в пылу дискуссии порой просто не замечают. Он считал важным помогать окружающим делом и словом, насколько это было в его силах. Умел учить, не уча — своим примером, просто делая то, что нужно делать, без помпы, без выкрутасов и лозунгов, нередко с ироничной улыбкой. Не знаю, насколько мне удалось усвоить эти его уроки. Но относиться к жизни с юмором он меня научил точно!

— По-моему, историк сродни Сизифу. Написал он учебник, издал монографию, а через какое-то время, оказывается, все не так. Белое стало черным, красное — синим…

— Сизиф — не историк, который пишет книги, а читатель, который читает то одного историка, то другого, везде обнаруживая разные оценки и не зная, кому верить… Но верить и не надо. Хороший историк умеет ДОКАЗАТЬ свои выводы, причем так, чтобы вдумчивому читателю была понятна его «лаборатория»: на основании чего и каким образом он пришел к таким выводам. При этом совершенно не обязательно с выводами безоговорочно соглашаться. Настоящее, профессиональное исследование с «открытой лабораторией» тем и хорошо, что читатель знакомится не только с выводами ученого, но и с историческими документами, на изучении которых строится исследование. Поразмыслив, читатель может сам выбрать тот подход, который покажется ему самым обоснованным, склониться к черному или белому, «покраснеть» или «посинеть». А может, конечно, и позеленеть от злости из-за того, что не введено до сих пор единомыслие в России.

История повторяется

— К сожалению, мы порой не бережем даже то, что свято: бесценные экспонаты Воркутинского краеведческого музея пылятся по квартирам бывших сотрудников! Вы проводили в Воркуте конференцию «Роль ГУЛАГа, мемориальная деятельность», но тоже не заступились за музей.

— А с чего вы взяли, что не заступились? С транспарантами мы, конечно, по Воркуте не ходили, голодовку не объявляли. Но, насколько я помню, вас не было среди участников наших дискуссий, поэтому вам неведомо многое из того, что «с большевистской прямотой» говорилось там «о своеобразии текущего момента» М.Б. Рогачевым, В.И. Меньковским и другими участниками, в том числе даже нашим коллегой-историком из Индии А. Патнайком и, конечно, воркутинцами. Результат, увы, от участников конференции мало зависел. Меж тем история повторяется: теперь и уникальная библиотека Фонда «Покаяние» перестает существовать, распадаясь на части. Что-то не слышу стройного хора голосов заступников из прессы, громко взывающих к народу и власти по сему поводу.

Грядет 2021 год

– Подписан указ Президента РФ о подготовке к празднованию 100-летия Коми. Давайте вспомним, какой была республика в 1921 году, и представим, какой будет в 2021-м?

— Ну, в 1921-м республики еще не было (была автономная область, а республика появилась в 1936-м). Не было железных дорог, авиации, даже автомобили были диковиной. Не было шахт, буровых и «гиганта на Вычегде». Не было не то что телевидения и интернета, но даже радио. Зато были газеты и журналы, которые не боялись на своих страницах критиковать всех, кто заслуживал критики, невзирая на лица, чины и звания. Было Коми издательство, в сложнейших условиях издававшее художественную литературу, учебники и научные труды. Уже было первое высшее учебное заведение — Институт народного образования, готовивший кадры для новорожденной Коми автономии. И был огромный энтузиазм значительной части населения, надеявшегося (после невзгод и страданий) на мирную и стабильную жизнь.

Надеюсь, что в 2021 году Коми книжное (а лучше — Национальное) издательство будет выпускать интересные и нужные книги наших замечательных писателей и ученых, которые каждый пожелает иметь в своей домашней библиотеке. Что главной заботой наших музеев будет не поиск средств на установку сигнализации от воров и ремонт разваливающихся зданий, а небывалый каждодневный наплыв посетителей, жаждущих познакомиться с новыми экспозициями и выставками. Что в республике будет достаточно квалифицированных врачей и учителей, чтобы в нормальном режиме как следует учить и лечить всех нас независимо от толщины нашего кошелька и высоты занимаемого поста.

– А каким будет доктор Жеребцов через шесть лет?

– Главное, что доктор Жеребцов будет! И не только через шесть лет. И очень хочется, чтобы факт моего существования даже через …цать лет доставлял удовольствие не только мне одному.

Подготовила Елена ШЕЛЕСТ.

Источник: http://www.tribuna.nad.ru/trudnye-gody-splotili-uchenyx-no-nuzhny-li-voobshhe-gumanitarii-v-komi/